Наш Новозыбков стал урбанизироваться, когда пятидесятые годы уже скрылись за горизонтом…
После конфискационной денежной реформы 1961 года, стали постепенно расти заработные платы, правительство начало проводить политику уменьшения, а то и уничтожения подсобных хозяйств, ввели налоги на содержание домашнего скота, на плодовые деревья, предпринимались попытки привести реальную жизнь в соответствие с программой строительства коммунизма: появились автобусы без кондуктора, магазины «без продавца», «бесплатный» хлеб в столовых, даже зарплату, недолго, правда, получали без кассира: на столе лежала ведомость, пачка наличных, ручка… распишитесь, так сказать, и получите! Конечно, сразу выявились недостачи, и дело не в сознательности людей, они просто обсчитывались. В свою, правда, пользу, почему-то…
…А в благословенные пятидесятые, народ новозыбковский, где бы ни работал, ни служил, одной ногой стоял если не на деревенском подворье, то на собственном огородике, многие держали скот, птицу, кроликов, ведь зарплаты были крошечными…
В нашем квартале, от Дома пионеров до Пяти Углов, имелся один мотоцикл, трофейный БМВ, пара-тройка велосипедов, о автомобилях и речи не велось, зато люди держали несколько коров, у многих откармливались поросята, о курах, утках, гусях, кроликах и говорить нечего, без этого мясной рацион был бы весьма скуден.
Держали поросёнка и мои родители, на паях с дядей и тётей, в тесном сарайчике. Осенью пришло время пожинать плоды откорма, забивать хрюнделя, побаловаться свежиной и делать заготовки на зиму…
Обычно приглашался профессионал-забойщик Степан, мужик с мутными глазами убийцы, как мне представлялось, да и вообще мутный… Он имел устрашающего вида клинок, отточенный до бритвенной остроты, брал за свой труд недорого: кружку-другую свежей крови, кусок сала да поллитра водки.
Однако, случилось так, что в этот день мой отец и мой дядя слишком хорошо пообедали, вспоминая фронтовое прошлое, и решили, что нечего таким бывалым мужикам прибегать к услугам постороннего. У моего отца, прямо дома, хранились несколько мелкокалиберных винтовок и коробки с патронами, так как он был председателем заводского ДОСААФ и председателем народной дружины. Этим экзотическим оружием они с дядей Мишей и решили лишить жизни несчастное животное. Выманили свинью во дворик, отец стал в позицию, развернулся боком к цели, картинно прицелился, играя на дворовую публику, собравшуюся в полном составе с «чады и домочадцы», выстрелил, метров с десяти, прямо в лоб поросёнку, тот и завалился на бок… Бурные и продолжительные овации…
Дядя Миша, обнажив армейский штык, стал покалывать свинье подмышкой, намечая точку для смертельного удара. Вдруг хрюндель вскочил, и бросился на него, словно он не жирная домашняя свинья, а свирепый лесной вепрь. Дядя Миша, обалдев от такого неожиданного поворота событий, стал нарезать круги по двору со спринтерской скоростью, отец, с разраженной винтовкой только поворачивался вслед бегуну, словно дрессировщик коней на арене цирка, публика валялась на травке, дрыгая ногами в смеховой истерике… Дядя Миша забежал в сарай, подпрыгнул, и повис на потолочной балке,
а поросёнок стоял под ним, задрав голову, словно пёс, увидевший кота на ветке дерева…
В это время во двор зашёл Степан, оценил ситуацию, подошёл к разгневанному зверю, пошептал ему что-то в ухо, почесал, и одним ударом своего жуткого клинка завалил его. Выпил крови, взял бутылку, кусок сала, и пошёл себе…
Так я с детства усвоил простую истину-профи есть профи!
…А дядя Миша с отцом долго пытались потом допрыгнуть до потолочной балки в сарае, и ничего у них не получилось, андреналин не тот…
Один раз я уже писал о том, что Молостовкой ул. Набережную назвал мой брат Юлий ещё в 50-х годах. А названа она была в честь старика Моисея Молостовского, который жил (не помню номер дома) справа от продмагазина, по-моему третий дом. Я дружил с его внуком Аркадием Хайкиным, который проживает сейчас в Канаде, а его отец был известным парикмахером.Читайте мой рассказ «Придурки из местечка»